„УЛИЦА ХРИСТО БАНКОВСКИ” („УЛИЦА ХРИСТО БАНКОВСКОГО”)
Траян Първанов (1942-1994 г.)
Болгарские поэты
Переводы: Александр Борисов, Инесса Соколова
Траян Първанов
УЛИЦА „ХРИСТО БАНКОВСКИ”
Няма си поетът къща и върви безгрижен.
В тези сиви сгради, натежали от уют,
колко хора клетки за имота си недвижим
са откупили със дълъг и спестовен труд?
Но не е прибран поетът…
В къща го не свърта,
топлата домашна залисия го гнети.
Късно нощем като тъмен стих ще се откърти
от душата му жена с почувствани черти.
И не съжалява,
щом със устни доверчиви
влиза в тоя зажаднял за братска дума свят.
И край него над цветята сладки и горчиви
белите пчели
на снеговете ще валят.
Стига му за целия живот в една квартира
само стиховете,
книгите да приюти
и залутания вятър жалостно да свири,
и да гъне тънките
шперплатови врати.
Но ще тръгне някой ден по пътя си поетът,
без да подозира в тоя коледарски студ,
че на емайлирани табелки ще засвети
името му,
дало на къщовници уют.
Траян Първанов
УЛИЦА „ХРИСТО БАНКОВСКОГО”(перевод с болгарского языка на русский язык: Александр Борисов)
Дома нет у поэта и идёт он безгрешен.
В эти серые зданья, в их тяжкий уют.
И у скольких людей есть своя неизбежность,
Что в лишеньях, в долгах сберегают свой труд?
Не спокоен поэт… Его дом не удержит,
И устроенность быта поэта гнетёт.
Дома ночью загадками строчек подвержен,
Он от тёплой жены к своим строфам идёт.
Не жалеет поэт, вновь до слов губы падки,
Он почувствует жажду тех огненных слов.
На цветы, что растут и печальны и сладки,
Пчёл опустится рой белых – белых снегов.
Хватит в жизни ему только комнаты малой,
Там стихи, да и книги его приютят,
И заблудшего ветра напев так печален,
И фанерные двери от ветра стучат.
Каждый день вновь уводит дорога поэта,
И подумать не может, когда все пути замело,
Что на ярких табличках эмали засветит
Его Имя,
И даст оно зданьям тепло!
Траян Първанов
УЛИЦА „ХРИСТО БАНКОВСКИ” (перевод с болгарского языка на русский язык: Инесса Соколова)
Нет пристанища поэту, ходит безработным.
В мрачных серых зданиях для других комфорт.
Сколько же ячеек много, но не для свободных,
труд свой, сбережения в них вложил народ.
Боли нет о том поэту,
не сидится в доме,
тяги нет его к теплу, и не по нутру.
Вот и поздней ночью
он в своей истоме,
женщина души его поняла к утру.
Но совсем не сожалеет,
что вошла в доверье,
если слово понято – правит братство, мир,
рядом с горьким – сладкое, острые мгновенья,
мир со снегом-пчелами
интересен, мил.
Проживает он давно в старенькой коморке.
В ней – стихи его, ещё… книги на столах.
Коль собьется с колеи, ветер воет бойкий,
дуя в щели, что в двери, и в его стихах.
Но в один прекрасный день
путь другой узнаем,
при колядском холоде – призрачная тень.
На табличке с отблеском имя прочитаем.
Жил, писал стихи поэт…
Вспомнил грустный день.